Жестокие игры

Через два часа я уже был на конспиративной квартире и застал там подполковника Долматова. Он был, как всегда, спокоен и невозмутим. Сидел в кресле, курил и выжидательно смотрел на меня. А в самом центре его внушительного носа начинал лилово вызревать чирей, делая его (нос) ещё больше и значительнее.

Игорь Викторович посмотрел на часы и, как всякий педант, любящий точность и аккуратность, одобрительно сказал:

— А вы точны, Андрей Петрович! Здравствуйте!  — он встал и крепко пожал мне руку.

Это что-то новенькое. Похоже я заслужил у руководства ФСБ называться настоящим именем. Очень похоже.

— Это у меня наследственное, Игорь Викторович,  — скромно ответил я.  — Видите ли, я в некотором роде отпрыск императора всея Руси Александра Первого.

— И каким же образом вас угораздило им оказаться?  — усмехнулся Долматов.

— В вашем вопросе чувствуется насмешка и недоверие. Поэтому, милостивый государь, я отказываюсь отвечать,  — нарисовл я на лице оскорбленную добродетель.

— Да нет, Андрей Петрович, это вам показалось,  — заверил подполковник.  — У меня и в мыслях ничего подобного не было.

— В таком случае я могу продолжать?

— Конечно.

— И вам это будет интересно?

Игорь Викторович сокрушенно покачал головой, как бы говоря — с тобой, парень, не соскучишься, надобно терпение иметь, чтобы общаться.

— Очень интересно,  — тяжело вздохнул он

— Как гласит наше семейное предание,  — когда мой великожержавный прародитель отказался от трона и, решив посвятить свою жизнь исключительно Богу. простым странником пошел в Тибет, то случайно проходил по нашей деревне и остановился на постой у моей прародительнице Ульяне. Итогом их мимолетной любви была моя пра-пра-прабабушка Евдокия. Вот такая вот удивительная история. И вот откуда у меня такая патологическая любовь к точности.

— Да, история действительно того. Вы и вызвали меня для того, чтобы её поведать?

— Не только для этого. У меня есть и ещё не менее интересная.

После моего сообщения, Долматов глубоко задумался.

— Это может поставить под удар всю операцию,  — сказал сокрушенно.  — Как некстати эти киллеры!

— А вы считаете, что они когда-нибудь бывают кстати?

— Что? .. . Ах, это. Да, действительно, сказанул, называется. Что же теперь делать?

— Я думаю, что необходимо срочно сообщить Иванову. Речь идет о его жизни и смерти.

— Это само-собой. А что дальше?

— А дальше,  — я индифферентно пожал плечами.  — Дальше пусть болит голова у дятла.

— Это конечно,  — согласился со мной Долматов.